Илья: Во время подготовки к операции я вообще не переживал. Переживала моя мама. Очень сильно. Поэтому все мои силы уходили на то, чтобы успокаивать её и друзей. Успокаивать всех, кроме самого себя. О себе я забыл. Когда в ночь перед «часом икс» я
остался наедине с собой, смутное осознание того, что завтра меня ожидает что-то очень важное и сложное, заставило задуматься о том, что, наверное, будет крайне странно в один миг потерять человека. Тем более такого близкого мне, как я сам. Мне захотелось оставить слова, которые смогли бы успокоить близких мне людей, если бы что-то вдруг пошло не так. Я начал вспоминать имена. Всех тех, кто мне небезразличен и дорог. Просто открыл тетрадь и начал писать огромное письмо. Сейчас я очень рад, что это письмо нигде и никогда больше не прозвучит, кроме моей собственной головы. Я писал всем. Пусть по паре слов, но мне хотелось написать каждому. Помню, как закрыл тетрадь. На часах было около трёх ночи. Спрятал тетрадку в палате. Зашел в ВК, пролистал список друзей, которые были онлайн, и написал самому нейтральному человеку, что если послезавтра я не выйду на связь, ничего ему не напишу, то вот номер моей мамы, я оставил кое-что. Этот человек был, разумеется, в шоке, но согласился. Я не стал ничего объяснять и рассказывать про предстоящую через пару часов операцию.
Аня: Какова была судьба тетрадки после?
Илья: Когда меня перевели из реанимации, я первым делом достал эту тетрадь, разорвал её на мелкие клочья и слил в унитаз. Делал я это с очень широкой улыбкой на лице. Потому что на самом деле я чертовски боялся. Но понял это уже потом, спустя какое-то время, когда пришло осознание того, что у меня новый клапан и новая жизнь. Таким символическим образом был заложен камень на выздоровление.
Аня: Расскажи о своей жизни до операции, как проходило твоё детство?
Илья: На уроках физкультуры в начальной школе мне всегда было очень неловко из-за своего порока. «Почему остальные дети могут бегать, а я не могу?» — этот вопрос постоянно терзал моё юное сознание. Всегда думал, что если у меня получится перебороть себя, пройти через боль и напряжение, то я стану таким же, как и все нормальные здоровые дети. Каждый раз, когда мы бегали кросс, я не мог сказать преподавателю и одноклассникам, что мне
плохо. Поэтому я останавливался, делая вид, что завязываю шнурки. Этот процесс занимал 2-3 минуты, пока мне не становилось лучше, после чего я вставал и бежал дальше. Вот так я
и жил, пытаясь максимально скрыть от всех свою болезнь.