«Моя главная мечта – это быть счастливым»
Жизнь Артёма ещё пару месяцев назад находилась на волоске от смерти — перенеся три инсульта неизвестной этиологии, Артём остался парализован на левую сторону тела. Вопреки прогнозам он восстановился и рассказал нам о том, как заново научился думать, двигаться и почему сейчас его голова похожа на кабриолет.
Аня: Когда я узнала, что ты был ведущим студенческой вечеринки нашего университета 31 августа 2018 года, то была, честно говоря, в шоке. Удивительно, как свела нас судьба, и спустя полгода мы
снова оказались в одних стенах, но уже по более серьёзному поводу. Расскажи, чем ты занимаешься?
Артём: Я актёр, организатор вечеринок, клубный ведущий. Собственно этим я сейчас и занимаюсь, несмотря на «небольшое» непредвиденное происшествие. Изначально играл в театре, но чуть позже перебрался в другой город и связал себя с музыкой. Затем я стал работать сольно и как-то перешёл в клубную индустрию. Основная часть моей профессиональной деятельности связана с
организацией. Внешний вид пока не позволяет вести мероприятия, ведь моя голова похожа на кабриолет, но дистанционно я и сейчас организую еженедельные вечеринки (улыбается).
Аня: Чувство юмора определённо определяет ход твоего выздоровления, и это не может не радовать. Что с тобой
произошло?
снова оказались в одних стенах, но уже по более серьёзному поводу. Расскажи, чем ты занимаешься?
Артём: Я актёр, организатор вечеринок, клубный ведущий. Собственно этим я сейчас и занимаюсь, несмотря на «небольшое» непредвиденное происшествие. Изначально играл в театре, но чуть позже перебрался в другой город и связал себя с музыкой. Затем я стал работать сольно и как-то перешёл в клубную индустрию. Основная часть моей профессиональной деятельности связана с
организацией. Внешний вид пока не позволяет вести мероприятия, ведь моя голова похожа на кабриолет, но дистанционно я и сейчас организую еженедельные вечеринки (улыбается).
Аня: Чувство юмора определённо определяет ход твоего выздоровления, и это не может не радовать. Что с тобой
произошло?
Артём: Это был август. Я поехал по работе в Минск, и по приезде в Москву у меня поднялась температура, которая стабильно держалась около месяца. Интересно, что не было никаких
признаков ОРЗ или ОРВИ. Просто бессимптомная температура не ниже 40. В дни, когда было совсем тяжело, меня снимали с вечеринки и вызывали неотложку. Врачи делали оживляющий укол, а на следующий день я вставал и шёл на работу. Пахал без
выходных 7/0 — это называется ипотека. Такие вот приступы повторялись раз в два-три дня, и я, разумеется, решил сходить в больницу. Мне выписали противовирусные и отпустили. А ещё спросили: «Тебя никто не пугал случайно?» К тому моменту у меня уже начались проблемы с речью. Как я узнал намного позже, тогда случился первый инсульт, который как раз и локализовался в речевом центре. Всего я перенёс три инсульта. Третий оказался с
обширнейшим кровоизлиянием. Башню снесло, как видишь, конкретно. Впрочем, обо всём по порядку. Я пропил курс противовирусных, и вроде бы стало легче, но спустя неделю, на
выходных, приступы лихорадки повторились совсем жёстко. В понедельник я решил ещё раз сходить в поликлинику, и прямо на приёме у врача меня хватил удар. Я просто вошёл в кабинет и упал. Когда очнулся, начался какой-то кошмар, который я плохо помню.
Сначала меня отвезли в инфекционную больницу, где врачи даже не подозревали инсульт. Когда же его обнаружили, то кровоизлияние было очень обширным. Врачи не знали, что со мной делать. Был собран экстренный консилиум, потому что счёт шёл на минуты. Пришлось делать трепанацию черепа, удалять часть кости и мягких тканей. Пять часов нейрохирурги боролись за мою жизнь. Пользуясь случаем, хотелось бы ещё раз выразить огромную
благодарность врачам 67-й больницы, в первую очередь заведующему региональным сосудистым центром Марку Алексеевичу Лоскутникову — человеку, который непосредственно
спас меня, помогал в реабилитации и восстановлении.
Аня: Ты помнишь, как очнулся после операции?
Артём: Помню, но эти деньки лучше не вспоминать. У меня
полностью парализовало левую сторону тела, то есть левая рука и
нога не работали вообще. Наверное, где-то через месяц я пришел в
себя. Но состояние это было абсолютно аморфное – я ничего не
соображал. Память исчезла.
признаков ОРЗ или ОРВИ. Просто бессимптомная температура не ниже 40. В дни, когда было совсем тяжело, меня снимали с вечеринки и вызывали неотложку. Врачи делали оживляющий укол, а на следующий день я вставал и шёл на работу. Пахал без
выходных 7/0 — это называется ипотека. Такие вот приступы повторялись раз в два-три дня, и я, разумеется, решил сходить в больницу. Мне выписали противовирусные и отпустили. А ещё спросили: «Тебя никто не пугал случайно?» К тому моменту у меня уже начались проблемы с речью. Как я узнал намного позже, тогда случился первый инсульт, который как раз и локализовался в речевом центре. Всего я перенёс три инсульта. Третий оказался с
обширнейшим кровоизлиянием. Башню снесло, как видишь, конкретно. Впрочем, обо всём по порядку. Я пропил курс противовирусных, и вроде бы стало легче, но спустя неделю, на
выходных, приступы лихорадки повторились совсем жёстко. В понедельник я решил ещё раз сходить в поликлинику, и прямо на приёме у врача меня хватил удар. Я просто вошёл в кабинет и упал. Когда очнулся, начался какой-то кошмар, который я плохо помню.
Сначала меня отвезли в инфекционную больницу, где врачи даже не подозревали инсульт. Когда же его обнаружили, то кровоизлияние было очень обширным. Врачи не знали, что со мной делать. Был собран экстренный консилиум, потому что счёт шёл на минуты. Пришлось делать трепанацию черепа, удалять часть кости и мягких тканей. Пять часов нейрохирурги боролись за мою жизнь. Пользуясь случаем, хотелось бы ещё раз выразить огромную
благодарность врачам 67-й больницы, в первую очередь заведующему региональным сосудистым центром Марку Алексеевичу Лоскутникову — человеку, который непосредственно
спас меня, помогал в реабилитации и восстановлении.
Аня: Ты помнишь, как очнулся после операции?
Артём: Помню, но эти деньки лучше не вспоминать. У меня
полностью парализовало левую сторону тела, то есть левая рука и
нога не работали вообще. Наверное, где-то через месяц я пришел в
себя. Но состояние это было абсолютно аморфное – я ничего не
соображал. Память исчезла.
Аня: Как долго она к тебе возвращалась?
Артём: Отрывочно. Я вспоминал какие-то моменты и события, будто заново познавал мир. Словно маленькая рыбка, которая плывёт по огромному океану, видит препятствие и такая: «Ой, камышек!» Каждый новый день — открытие. Мне повезло с грамотно подобранной реабилитацией, и конечно, с мамой. То, что я сейчас здесь сижу – это её огромная заслуга. Когда я овощем лежал в реанимации без сознания, моя мама давала мне в руку мячик, чтобы тело не забыло хватательный рефлекс. Я — сильный человек, но мама однозначно сильнее. Моя жизнь — это её подвиг во всех переносных и непереносных смыслах. Врачи отмечают, что моё восстановление пошло невероятно быстро. Обычно, такие инсульты — это минимум год интенсивной и непрерывной работы. У меня же за два месяца полностью возвратилась активность всех поврежденных и неработающих структур. Остались небольшие
проблемы с речью, но я над этим работаю. Если ты пережил инсульт, то нужно постоянно тренироваться, рисовать, писать, разговаривать с логопедом, психиатром — делать всё, чтобы стимулировать совместную деятельность головы и тела.
Артём: Отрывочно. Я вспоминал какие-то моменты и события, будто заново познавал мир. Словно маленькая рыбка, которая плывёт по огромному океану, видит препятствие и такая: «Ой, камышек!» Каждый новый день — открытие. Мне повезло с грамотно подобранной реабилитацией, и конечно, с мамой. То, что я сейчас здесь сижу – это её огромная заслуга. Когда я овощем лежал в реанимации без сознания, моя мама давала мне в руку мячик, чтобы тело не забыло хватательный рефлекс. Я — сильный человек, но мама однозначно сильнее. Моя жизнь — это её подвиг во всех переносных и непереносных смыслах. Врачи отмечают, что моё восстановление пошло невероятно быстро. Обычно, такие инсульты — это минимум год интенсивной и непрерывной работы. У меня же за два месяца полностью возвратилась активность всех поврежденных и неработающих структур. Остались небольшие
проблемы с речью, но я над этим работаю. Если ты пережил инсульт, то нужно постоянно тренироваться, рисовать, писать, разговаривать с логопедом, психиатром — делать всё, чтобы стимулировать совместную деятельность головы и тела.
Аня: Какой диагноз тебе поставили в итоге?
Артём: Официальный диагноз до сих пор не поставлен. Врачи просто не знают, что послужило причиной всего этого безобразия. Меня помотало по нескольким больницам. После инфекционки я пролежал в НИИ Неврологии. Говорили, что это могла быть инфекция — менингококк, спровоцировавший тяжелый менингоэнцефалит. Затем искали причину в кишечной инфекции.Мне сделали все анализы и диагностики, которые только существуют, а уж две гастроскопии подряд я не забуду никогда. Но ничего до сих пор не подтверждено.
Аня: Не произошла ли у тебя переоценка ценностей после всего случившегося?
Артём: Официальный диагноз до сих пор не поставлен. Врачи просто не знают, что послужило причиной всего этого безобразия. Меня помотало по нескольким больницам. После инфекционки я пролежал в НИИ Неврологии. Говорили, что это могла быть инфекция — менингококк, спровоцировавший тяжелый менингоэнцефалит. Затем искали причину в кишечной инфекции.Мне сделали все анализы и диагностики, которые только существуют, а уж две гастроскопии подряд я не забуду никогда. Но ничего до сих пор не подтверждено.
Аня: Не произошла ли у тебя переоценка ценностей после всего случившегося?
Артём: Я действительно увидел и осознал, что у меня есть настоящие друзья, готовые ради меня на всё. В этом смысле я очень
счастливый человек. Что же касается переоценки ценностей, скажу так: я просто буду с осторожностью относиться ко всему, что происходит в моей жизни. Я человек, который любит испытывать себя на прочность. Сейчас же, буду стараться беречься. В первую очередь, ради своих близких, которым будет сложно что-то
подобное ещё раз пережить. Я не отношусь к случившемуся, как к чему-то ужасному, ведь плохие вещи нужно принимать и сразу
начинать над ними работать. Иначе останешься в яме уныния и жалости к самому себе. За этот год я ,честно говоря, себя подзагнал. Начал выгорать. Вероятно, всё это произошло для того, чтобы я
немного притормозил и огляделся вокруг.
Аня: Во что ты веришь?
Артём: Я верю в себя, своих близких, а с недавнего времени ещё и в чудо.
Аня: Чудеса происходят лишь с теми, кто никогда не сдаётся.
счастливый человек. Что же касается переоценки ценностей, скажу так: я просто буду с осторожностью относиться ко всему, что происходит в моей жизни. Я человек, который любит испытывать себя на прочность. Сейчас же, буду стараться беречься. В первую очередь, ради своих близких, которым будет сложно что-то
подобное ещё раз пережить. Я не отношусь к случившемуся, как к чему-то ужасному, ведь плохие вещи нужно принимать и сразу
начинать над ними работать. Иначе останешься в яме уныния и жалости к самому себе. За этот год я ,честно говоря, себя подзагнал. Начал выгорать. Вероятно, всё это произошло для того, чтобы я
немного притормозил и огляделся вокруг.
Аня: Во что ты веришь?
Артём: Я верю в себя, своих близких, а с недавнего времени ещё и в чудо.
Аня: Чудеса происходят лишь с теми, кто никогда не сдаётся.
Артём: Вот это как раз про меня! Я, кстати, уже жонглировать умею, хотя совсем недавно рукой пошевелить не мог (улыбается).
Аня: О чём ты мечтаешь?
Артём: Есть несколько уровней мечтаний: то, к чему ты всегда стремишься, но понимаешь, что никогда не дойдёшь; маленькие мечты, которые можно постепенно воплощать в жизнь; и наконец, мечты, которые заставляют тебя просто идти и не останавливаться. Так вот я думаю, что моя главная мечта – это быть счастливым. Пройти свой путь и в конце осознать, что всё было не зря.
03. 12. 2018
Интервью: Анна Кращук
Фото: Илья Шадрин
Аня: О чём ты мечтаешь?
Артём: Есть несколько уровней мечтаний: то, к чему ты всегда стремишься, но понимаешь, что никогда не дойдёшь; маленькие мечты, которые можно постепенно воплощать в жизнь; и наконец, мечты, которые заставляют тебя просто идти и не останавливаться. Так вот я думаю, что моя главная мечта – это быть счастливым. Пройти свой путь и в конце осознать, что всё было не зря.
03. 12. 2018
Интервью: Анна Кращук
Фото: Илья Шадрин
